— Почему не завтра…

Король чуть не соскочил с кресла, но тут же уселся в него обратно, не договорив. Просто Фредерик вспомнил, что завтра торжество коронации ливонского короля, не до пушек будет…

Глава 46

— У меня нет настоящей армии и флота, но они обязательно будут. Но главное уже есть — я получил свое королевство! К короне у меня был тернистый путь, но все же пройден!

Магнус сильно устал — долгий разговор с братом-королем его изрядно измотал, приходилось хитрить, постоянно подталкивать Фредерика к нужным мыслям. Ведь нельзя диктовать что-либо монарху, пусть родному брату — такие вещи ни один из правителей не потерпит. И хвалить, и поругивать иносказательно, хорошо, что в теле юнца есть разум пожившего человека, много чего видевшего и знающего.

Но своего добился — Фредерик обещал завтра поговорить с «братом» Эриком по важным вопросам и немного сгладить возникшие между Данией и Швецией противоречия. Главное, отстрочить войну, а там время покажет.

— Это лишь первый ход, за ним будет следующий. А теперь пора раскладывать политический пасьянс, завтра времени уже не будет. А так можно подумать еще пару часов, а потом спать.

Магнус уселся за стол, чуть подкрутил фитиль у первой в этом мире керосиновой лампы — запах оказался вполне приемлемый, и почти не коптила, но так и цветочный аромат все же использовался, добавляемый в масло. И принялся раскладывать карточки из плотной бумаги, на которых сам изобразил символами основных игроков, что принимают участие в политическом марьяже, который может получить название «балтийская протестантская лига». И расстелил на столе карту, где были им собственноручно изображены вполне узнаваемые контуры северной Европы, с обозначениями существующих государств, городов и рек.

Первым делом взял «трех львов» и «грифона» — Фредерика и себя, и уложил карточки на Данию и Ливонию. Две союзных страны и воевать вдвоем им предстоит вместе. Территория большая, если Норвегию включить и Шлезвиг с Голштинией. Родной дядя Ганс, герцог земель этих, хотя и прибыл в ригу на коронацию племянника, карточку не получил — вассал датской короны, не субъект, а объект политической игры.

— Брат Фредерик хочет провести «вторую» Кальмарскую унию и снова включить в Швецию в состав королевства. Мысль его понятная, но абсолютно недостижимая, потому что два шведских брата такого категорически не желают, и будут противиться этому всеми силами. Они у них немалые, равны нашим. Война не даст ничего — проверено за семь лет истории, будут одни убытки и никакой прибыли.

На территорию шведских земель легла карточка с тремя коронами, а на финскую территорию «львенок» — 27-ми летний король Эрик под номером 14, и его младший брат Юхан, 23-х лет, пока герцог Финляндии, но через восемь лет сместит брата и взойдет на трон под 3-м номером.

— Эрик явно не в себе, вчера с ним говорил. Через несколько лет у него начнется шизофрения, настроит против себя дворянство, и закончит свою жизнь в тюремной камере, хотя до последнего дня будет надеяться, что царь Иоанн Васильевич его из узилища вызволит. Настроен резко против поляков, и готов воевать против Сигизмунда-Августа охотнее, чем против моего брата Фредерика, — Магнус потер лоб и принялся рассуждать дальше, бубня себе под нос — так думалось легче.

— А вот его брат имеет совершенно иные планы — ненавидит царя Иоанна, желает покорить Ливонию, что, кстати, и сделал в истории. Ищет союза с поляками в этом деле, так что через год женится на сестре Сигизмунда-Августа Катерине Ягеллонке, хотя та его старше на 11 лет — но в политических марьяжах возраст не имеет значения. Но «любовь-морковь» мелочи — он ссудил будущего тестя крупной суммой денег и получил в залог семь ливонских замков, за что риксдаг объявил его виновным в государственной измене, ведь в 1563 году уже шла война с Польшей.

Магнус прикусил губу — Юхан на самом деле был опасным противником, умным и целеустремленным. И цель была — сделать Швецию гегемоном на Балтике, а для этого было необходимо сокрушить коалицию из двух датских королей, а сделать это можно было только при прямой поддержке польского короля. И против своего брата он выступит через восемь лет — тот надоест риксдагу и дворянству беззаконными казнями, война разорит страну, а потому неудачника свергнут с трона.

— В чем они сходятся?! Да желают прибрать к своим рукам русскую торговлю, а мы их опередили, так как царь Иоанн этого сам захотел…

Магнус осекся — в голову пришла страшная мысль, что русский правитель, тридцати лет от роду, сам начал вести свою «игру», а его странные милости, великодушие и чрезмерная уступчивость с подарками не более чем ловкий финт, благодаря которому новоявленного ливонского короля превратили из субъекта в объект.

Дрожащими пальцами он выложил на правой стороне карты, на востоке, карточку с двуглавым орлом. И надолго задумался — и вскоре похолодел от нахлынувшего чувства страха. И чем больше размышлял, тем отчетливее стал понимать, что Иоанн Васильевич резко изменил «правила», полностью отступив от привычного в истории сценария.

— Если жертва для выигрыша темпа есть в шахматах, то тут шашки, причем за стол уселся маститый мастер, который начал играть с нами в «поддавки». А какова цель?! Стравить нас со шведами ради торговых преимуществ с Москвой?! Нет, тут что-то не то. Ведь и в войну он разрешил свободный проход в Нарву для голландцев и англичан, причем сватался к королеве Елизавете, «вечной девственнице».

И нынешнего Магнуса, то есть меня самого, выдвинул в короли, женив на племяннице — но поздно начал игру, когда потерял время и позицию, ведь шведы уже помирились с датчанами. Тогда опоздал и проиграл, а сейчас решил выбрать подходящий момент, и выиграть?!

Магнус остановился, ему стало холодно — он не мог понять, почему царь резко сменил тактику по отношению к Ливонии в целом, и к нему самому. Вначале было типа «сиди на островах и не дергайся, не обижу», а потом «да забирай все, я тебе еще довесок кину», как собаке кость.

— Так, думать будет легче, если я пасьянс полностью разложу, может быть тогда затаенные намерения царя станут чуть яснее, — Магнус выложил на стол еще две карты — с белым орлом Пястов на территорию Польши, и с всадником на земли Великого княжества Литовского. И все это один монарх, но в каждом субъекте по отдельности правит. Король Сигизмунд-Август под вторым номером, не такой и старый — всего то сорок лет, самый расцвет для правителя, когда есть силы и опыт накоплен.

Самый сильный король в истории Польши, удивительно веротерпимый, тем же ливонцам спокойно оставил многие права. Это потом шляхта стала притеснять «диссидентов» как только можно, и обнаглела в своих «вольностях». Вызвав последствием сего увлекательного занятия через двести лет три «раздела» собственной страны сильными соседями. Но не сейчас, недаром Кетлер отдался под покровительство польского королевства и стал первым герцогом Курляндским.

Через девять лет будет проведена Люблинская уния, и поляки с литвинами объединятся в единое государство — Речь Посполитую. Причем ляхи станут в ней главными и первым делом оттяпают у ВКЛ все украинские области, наиболее богатые в «шляхетской республике». И начтут там устанавливать свои порядки, наплевав на подписанные договоренности. Ведь литвины будут ослаблены многолетней войной с восточным соседом, и пойдут на всевозможные уступки ради собственного спасения.

— Сигизмунд сейчас взбешен — наглость датского принца, то есть меня, буквально вырвавшего из хватки Ливонию, его явно ошарашила, раз нет грозных грамот с обещанием всяческих кар. Впрочем, могу ошибаться — король просто присматривается к изменившейся ситуации, и не будет делать резких движений, пока не поймет в чем суть событий. Скорее, так и есть, король не похож на наивного юношу, что вначале делает, а потом думает. Ведь ситуация запутана до крайности.